Эта страшная и смешная игра Red Spetznaz - Александр ВИН

В последний раз чуть с ним не поругались!

Как вцепился в меня: «Отдохни, батя, говорит, съездите с мамой в Анталию!», а сам рвётся самостоятельно вести именно вот эту группу, августовскую! Вольничать немного пробует, там маршрут хочет сократить, там чуть изменить.…

Но нельзя же, мы ведь с тобой именно так договаривались! Территория-то у нас тут серьёзная, да и с органами всё правильно улажено, рушить ничего из-за мальчишеской глупости не хочется. А понять-то я его могу…. Деньги ему нравятся, машину вот хорошую из Германии пригнал, да и ещё одну, лучше этой, хочет купить. Клиентов дополнительных требует. Жениться обещает, а я его внуков хочу быстрей дождаться…

Никифорыч сокрушённо махнул рукой и отвернулся от огня. Помолчал.

– Я-то бичара старый, тридцать два года в морях. Мне сейчас такая большая коммерческая волна не нужна, мне и тут, в посёлке, хорошо. Последний-то рейс, про который я тебе тогда ещё говорил, ну на Фиджи-то, сильно мне тогда надоел! Зашли-то вроде туда по пустякам, на день-два, заправиться, а вышло вон как! Новый-то хозяин, из молодых, не заплатил тогда ни экипажу, ни судовым агентам за топливо! Короче, арестовали нас. Простояли мы тогда там почти год! Церковь нас местная патронировала. Паспорта нам даже выдали фиджийские, постоянные. О как! Представляешь, я – гражданин государства Фиджи! Петровне своей иногда тут и говорю: «Если понапрасну ругаться будешь – уеду на свою родину, на Фиджи!».

Женщины у них там очень красивые! Журналисты чёрненькие приезжали к нам на пароход иногда. Перед этим старший помощник всегда экипаж собирал, говорил: «Морды постные делайте, больше жалуйтесь!» Вот мы и с прессой себя тихо ведём, глазки опускаем, со слезами разговариваем о судьбе своей неудачливой, а через день-два приносят к нам на борт газеты – там наши рожи! Старпом опять орет: «Трап освобождайте – сейчас гуманитарку везти будут!» Точно! Подруливает микроавтобус, там одежда всякая, барахло разное. Мы, правда, на другой день всю эту помощь фиджийцам обычно толкали. Денег на пиво всегда всем нашим хватало! Ещё помогали знакомым туземцам, работали. Картошку у них там сажали. У каждого фиджийца по четыре огорода – на одном сегодня картошку сеют, а на другом завтра выкапывают! Земля там такая южная, да и климат, что работают там, сам знаешь, как: палкой ткнут дырку в земле и бросают туда картофелину! А она потом сама растёт…

После ещё одной рюмки Никифорович пригорюнился.

– Нет, не поеду я помирать на Фиджи – очень уж там жарко! Вот в Аргентину, это, пожалуйста, ага! Там климат похож на наш, на российский, и прохладно! Вокруг берёзки белые, как у нас.… Но понять до сих пор не могу – как они там, в этой Аргентине, так легкомысленно живут?! Рай вокруг, а работать никто не хочет…

– Да не грусти ты, старина! Еда-то наша уже готова?

Капитан Глеб хлопнул боцмана по могучему плечу. Тот спохватился.

– От, ёлки! Заболтался совсем! Готова, готова, конечно! Хотел ведь ещё у тебя спросить – когда ты свою-то долю в бизнесе будешь брать? Я же тебе всё аккуратно откладываю, как договаривались! Или что-то не так? Ты только скажи – я ж пойму, если мало, или что не так!

– Доля моя, говоришь…?

Прищурившись, капитан Глеб посмотрел на насторожившегося Никифорыча.

– Дай-ка мне вон ту долю….

Глеб славно подмигнул хозяину и показал в кипящую глубь котелка.

– Вот тот кусочек судака… Мне хватит.

Боцман растопырил в щедрой улыбке пушистые усы.

– Ну, ты как всегда! Как был несерьёзным, так и остался… Тебе что, деньги не нужны?! Или брезгуешь такими мелкими доходами?

Уха получилась роскошная.

Глеб вдыхал острый аромат, прикрывая глаза от удовольствия.

– За душевный разговор с таким приятным стариканом с меня ещё доплату брать нужно. Забудь про деньги, Никифорович, ни к чему это сейчас, ладно?

– Ну, как скажешь…

Хороший летний день постепенно заканчивался.

Костерок прогорал, изредка щёлкая маленькими красными угольками. Ровный дымок тоже иногда отклонялся к близкой воде под прикосновением порывов внезапного ветра. Где-то в стороне три раза прогудел далёкий корабль. Пискнула в кустах скромная птичка.

Два старинных друга вели неспешную, несуетливую беседу.

– Вот, например, только в нашем-то посёлке моряков бывших человек двадцать живёт. Ну, кто как умудряется.… Есть семейные, с машиной, с огородом, есть и пьянь несусветная. Один, механиком был в торгашах, сейчас бомжует, провода собирает разные металлические. Умерло много наших за последние-то годы, болеют некоторые сильно после морей….

– …Здорово, Витёха! Козочек моих, случаем, не видал тут? Или они к берегу ушли, а?

Маленькая согнутая старушка неслышно возникла из-за ближних кустов.

– Здорово, мужички!

Старушка легко поклонилась.

Пристально взглянув на неё из-за отблесков огня, боцман быстро узнал гостью и вскочил на ноги.

– Да нет, Егоровна, не видали мы твоих коз, часа два уже сидим! Не видали! Так ведь, Глеб, ещё солнце сильно с берега шло, как мы здесь?! А козы твои – нет, не проходили.

– Вот ведь, стервиха какая эта старшая! Всё настроение мне сегодня подпоганила! Ну, бывайте, мужички, пойду, поищу их в кустах около складов.

Из огня капитан Глеб поднял веточку бузины, понюхал знакомый дымок, ещё раз пошевелил под котелком лёгкие тёмные угольки.

– А старые туристы в этой группе есть? Ну, те, кто не первый раз участвует?

– Да, просятся многие. Некоторые уже по два, три раза прилетают, друзей привозят! Нравится. Глаза горят, криков на весь лес, как в джунглях! Мужики, в основном, приезжают нормальные, хоть и толстопузые. Все в возрасте, бизнесмены разные, чиновники…. Уроды иногда тоже бывают, попадаются, не без этого, с комплексами разными. В прошлом июле один голландец был, так тот вообще алкаш смертельный оказался! До пены изо рта русской водки допился! Еле откачали – я его на загорбке из леса до палаток два километра пёр тогда! А Тиади.…

Помнишь ведь, Тиади, бельгиец этот длинный, ну, всё крутился между нами, бегал как оглашенный, по лесу-то в первом маршруте?! Так он вообще, в этот раз уже пятую ходку делает, место на маршруте себе за полгода бронирует! Помогает нам по ходу дела, бабёнку себе нашёл тут в посёлке, по осени у меня отпрашивался, у ней там две ночи ночевал!

Боцман по-доброму хохотнул, придерживая, чтобы не расплескать, свою эмалированную миску.

– Пацаны местные тоже мне подсобить иногда вызываются, им тоже интересно в такие взрослые войнушки поиграть. Очкарик тут один крутится, хороший мальчишка! Дрова безо всякого указа колет, воду носит, блевотину после бундесов и в машине, если что, и в шлюпках не раз подтирал… Может помнишь – Бориска, сын парикмахера из гарнизонной бани?

Никифорыч странно помолчал.

– Ты чего?

– Потом как-нибудь, при случае расскажу.… А-а, чего там! Бельгиец этот, Тиади, говорю же, не один раз уже приезжает, земляков своих там тоже вовсю агитирует, уговаривает поучаствовать. Вот и сейчас его родственник в эту группу вместе с ним собирался, но какая-то авария у того дома за пару дней до вылета произошла, погиб парень, вроде кто-то по голове вроде ударил или сам откуда-то грохнулся – не знаю…, письмо электронное от родных пришло, отказываются они от контракта, деньги просят вернуть. Ты как на это смотришь? Возвращать или нет? Ведь и твой же бизнес-то, а?

– Да брось ты, реши всё по-человечески…

Густая летняя темнота становилась вокруг них всё гуще, а наваристая уха, наоборот, постепенно жижела.

Капитан Глеб заварил в отдельном котелке крутой чёрный чай. Ещё немного поговорили о сыновьях.

– То, что Яшка мой иностранный язык знает, это очень…, – Никифорович философически поднял вверх корявый палец. – Очень важно! Я-то в английском немного ещё с морей кумекаю, а он – как настоящий сэр спикает! И в делах хорошо разбирается, и в бухгалтерии!

– А мой всё больше по компьютерам, Интернетом интересуется…

С улыбкой слушая трогательное хвастовство старого боцмана и ознобливо вздрагивая от собственных родительских мыслей, капитан Глеб пристально вспоминал слова Гарви Чейна-старшего и полностью соглашался с ними. Он тоже, бывало, как и тот далёкий отец, тешил себя приятной мыслью, что в один прекрасный день, когда получится окончательно привести в порядок свои дела и когда сын окончит университет, он допустит Сашку к своему сердцу и введет его в свои владения.

Тогда этот мальчик, убеждал Глеб Никитин себя, как все занятые отцы, мгновенно станет его компаньоном, партнером и союзником, и последуют великолепные годы великих проектов, которые они осуществят вместе – опыт и молодой задор…

Никифорыч неуклюже толкнул его локтем в бок.

– А помнишь салагу-то нашего, Валерку Ульянова?